Улан [СИ] - Василий Панфилов

Лошади перешли на шаг и началась сабельная рубка. Острие палаша устремляется у морде Звёздочки. Отбить, сильно вытянуться вперёд, отрубить кисть…

Развернуться в седле упражнением из спортивной гимнастики и подошвой сапога сбить с лошади противника, вцепившегося было в горло Тихону.

Вылетевшим из рукава кистенем спутать вражеский клинок, пригнув его к низу и лезвием клинка перерезать горло. Брызги крови в лицо.

Игорь вертелся, умело работая клинком, руками и даже ногами. Довольно скоро пространство вокруг него расчистилось и контуберния ломанулась в прорыв. Судя по всему, таких прорывов было достаточно много, так что голштинцы дрогнули и побежали.

— Руби их в песи! — волком завыл командир полка.

— Круши в хузары! — поддержали офицеры… И уланы кинулись за беглецами, рубя их в спины. Недолго — это оказался передовой полк, сдуру оторвавшийся от своих и сейчас на выручку шла остальная кавалерия.

Отступали организованно — удавалось не только отбиваться, но и прихватить трофейных лошадей. Галопом залетая за полевые укрепления, уланы спешились.

— Раненые есть?!

Вопрос не праздный и не глупый — в горячке боя многие не ощущают ранений и продолжают сражаться даже тогда, когда можно отойти в тыл. Однако раны-то — сабельные, так что кровопотери просто ой и самое неприятное, что такой вот “берсерк” может погибнуть буквально “на ровном месте” в абсолютно рядовой ситуации. Так что — прислушивались к организму и посматривали на товарищей.

— Боярин, да ты никак загрыз кого? — с весёлым смешком спросил у парня один из солдат. Проведя по лице рукой, попаданец обнаружил кровь. Ах да… Тот самый драгун, которому перерезал горло.

Затем было много, много контратак и схватки несколько раз докатывались до орудий. У Игоря сломалась пика и клинок — рубился запасным, кончился порох для пистолетов, заработал несколько лёгких ранений и один ушиб от пули на излёте[35]… Положение спас Румянцев, ударив с четырьмя свежими полками — по собственной инициативе! Апраксин ничего не предпринимал…

В том бою он получил признание не только коллег и офицеров полка, но и самого Румянцева, заметившего отчаянного улана. Благодаря его протекции он перескочил через ранг фурьера и стал сразу каптенармусом…”

Тряхнув головой, попаданец отогнал воспоминания и принялся обходить хозяйство. Он многое поменял в… Да, можно сказать, что в своей роте.

Централизованное снабжение и по возможности — питание[36], организовал что-то вроде “кратких курсов” по основам медицины для желающих…

“ — Как это не хочешь? Сержант сказал — надо (!) — ты сразу же захотел учиться! Кто не учится — тот сортиры чистит. Всем всё ясно?”

В общем, много всего интересного. Не все нововведения радовали улан, но… многие были удачными и постепенно перенимались в остальных эскадронах — да хоть те же “курсы медработников”.

Помогало и то, что Игорь получил колоссальную известность как боец. В конной рубке даже два-три убитых тобой противника — результат опытного ветерана. Пять-шесть — результат офицера или “новика”[37] из хорошей семьи, с которым с детства занимались лучшие воины. А вот когда убитых противников полтора-два десятка за один бой… Таких рубак на всю армию было несколько человек — и знали их поимённо.

Глава вторая

В боевых действиях наступил перерыв — вымотались все. Да и не только вымотались — шли очередные, достаточно бессмысленные переговоры. Бессмысленные потому, что война в Европе была только частью “Большого концерта”. Главное же — это была не очередная войнушка, кои в Европе никогда не прекращались, а противостояние Франции (а также России и Австрии) и Англии (а также Пруссии и Северо Германских государств).

Были и более мелкие союзники с обеих сторон, но всё это не важно. Важно то, что у серьёзных игроков были причины воевать. В частности, Россия ввязалась в войну не за какие-то абстрактные политические интересы, а за совершенно конкретные — Пруссия намеревалась поставить под свой контроль Прибалтику и Польшу.

Допустить такое нельзя категорически — это даже хуже, чем в будущем, с базами НАТО под боком, — считал Игорь. Возможно, он столь остро воспринимал ситуацию потому, что сам в этом участвовал — это частое явление. Всё может быть.

Как бы то ни было, в боевых действиях обозначился перерыв и сейчас не только усиленно подвозились припасы, но и лечились раненные и больные. Кстати — потерь от болезней было больше, чем от ранений.

Вообще, попаданец с удивлением узнал, что начало компании всех удивило — русские войска не воспринимались серьёзным противником. Вроде и били уже европейцев, а вот поди ж ты… Ну а сейчас в головах европейцев складывалась непривычная картина — русские били “просвещённых европейцев”. Били не только при своём численно преимуществе, но практически при любых раскладах.

По сути, несмотря на общую численность русских войск чуть более пятидесяти тысяч человек (включая больных и раненных) — не самая большая, ведь с обеих сторон воевало чуть ли не пятьсот тысяч, а вот — всё равно именно русские войска “играли первую скрипку” у союзников…

Потянувшись, сержант встал.

— Я в деревню, — сообщил он подчинённым. Послышались смешки ветеранов — в деревне у попаданца появилось аж две “любушки” и уланы откровенно посмеивались над любвеобильностью командира — ну и завидовали, чего уж…

— Тимоня, поедешь со мной, — скомандовал парень и подчинённый с радостью побежал седлать коней. Где-то с год, как “общество” выделило ему неофициального денщика, несмотря на то, что по штату не полагалось.

Да, не совсем законно, но разве законно то, что сержант, по сути, командует ротой — взвалив на себя чужие обязанности. Да кто хирург в эскадроне[38]? Боярин…

Положив одну ногу на седло (ну привычка такая, что ж делать?), попаданец пересчитывал деньги в кошеле, пытаясь сообразить — на что же их хватит. И не стоит обвинять его в идиотизме! Деньги-то чеканят разные страны — с разным весом и содержанием благородных металлов. Да стираются они со временем — и это тоже влияет на стоимость. Ну а когда у тебя в кошельке трофеи из дюжины стран…

Вообще-то, средства у него были — на сохранении. Была здесь, оказывается, такая услуга — деньги в казначейство под опись сдавать. Ну и сдавал через Румянцевских приближённых чтоб с гарантией. Было там сейчас больше восьми ста рублей, ну а себе оставлял всевозможный неликвид.

— Боярин, в трактир заедем? — просительно протянул Тимоня, — пивка бы…

— Заедем, заедем, только смотри, чтоб к колбасам не тянулся.

Денщик смущённо потупился — он уже не раз дристал из-за своей любви вкусно пожрать. Немецкие же колбасы… Брендом это станет потом, а сейчас немалая их часть делается из несвежего мяса, которое нельзя пустить на нормальные блюда.

Деревушка… Вообще-то, она считалась городом, но сотня домов… Несерьёзно, в общем. Так вот — деревушка была достаточно грязной и запущенной — никакого знаменитого немецкого “орднунга” и вымытых с мылом улиц не наблюдалось[39]. Ну, этому спортсмен давно уже не удивлялся — то ли мир совсем уж параллельный, то ли книги много врали.

Грязненько, пованивает дерьмецом… Прохожие вежливо раскланиваются — узнали форму. Уланы, верные своим принципам, “охальничать” не стали (хотя помародёрствовали, да) и многие дамы посимпатичней поспешили обзавестись защитниками. Как бы это…

В общем, солдаты могли задирать юбки без согласия их обладательниц. Не русские — тут их командование поставило жёстко, да и сами солдаты могли себе позволить такое разве что после штурма. Ну не принято такое в патриархальнейшей стране, не принято.

Зато всевозможные союзники… Немецкие государства гребли в солдаты всех, до кого могли дотянуться[40] — включая иностранных подданных (без их согласия), бродяг, разбойников… Ну и контингент был соответствующим. Так что — знаменитая “палочная дисциплина” немцев родилась не на пустом месте — вынужденно. С таким сбродом иначе никак. Другое дело — что их никто не заставлял тащить этот самый сброд в армейские ряды…

Оставив Тимоню у трактира и “зарядив” его небольшим количеством наличности, парень отправился дальше. У одного из небольших домишек спешился и постучал.

— Милый! — Грета вылетела и повисла у него на шее — демонстративно, чтобы соседи знали — у неё есть защитник. По нынешним временам это куда важней девичьей чести, которую сложновато сберечь, если по стране не первый год проходят войска разных государств.

Слегка пообжимавшись с млеющей девицей, он завёл мерина в сарайчик и расседлал.

— Вот, по случаю досталось, — протянул сержант девушке солидный такой мешок с провизией. Та нырнула в него, даже не пытаясь отнекиваться.